Я был у Алисы. Ее отец уехал по делам. Она читала мне вслух очередную книгу, к которой нарисовала серию иллюстраций. С тех пор, как мы побывали на маяке, прошло 2 недели. После встречи с Вадимом, я все время думал о нашем разговоре. Стражи, маяк, граница, – все это стало казаться мне какой-то бредовой фантазией. Может быть, он просто сумасшедший, столько времени сидеть одному на маяке – можно и свихнуться. Но, какое-то внутреннее чувство, подсказывало мне, что он говорил правду, и от этого было совсем не радостно.
«Она помолчала. Потом подошла к бетонному парапету и стала смотреть в темноту, в дождь, в ветер. Я подошел сзади и обнял ее… — «…Я — ангел цвета тоски и осени. Когда приходят дни, сотканные из пепла, Я радуюсь, что могу стоять под дождем — Последний, кто знает, как это делать. Я — как дерево на фоне дыма, Которое качается, уже умерев. Я — крик, растянутый на сотни лет. Просто слушать его нет времени. Никому нет дела, где у меня сердце… Время — последнее, что у меня осталось. У ненастья всегда привкус вечности… Я — ангел, любящий холодный дождь…» Я говорил ей это в ухо нежно, как только мог. Я дышал запахом ее волос. Где-то внизу горел фонарь и было видно, как холодный свет уходит облаком в небо, и в этом умирающем свете летели капли, как искры. Дождь был мелкий, осенний, с непонятно откуда и куда идущим ветром. Он почти затихал временами, а потом снова рвался из темноты и было видно, как летящие вниз капли начинают лететь вбок и вверх. Дождь, идущий вверх. Временам он вдруг застывал в воздухе, словно не зная — куда ему. — Это что, тоже ты? — спросила она. — Нет, Лиса. Я даже и не знаю, кто это. У меня был сборничек каких-то модернистов на английском. Я пытался переводить. Не получилось. Но вот это запомнил. Осеннее одиночество. Каряя вода. Мокрый шелест листьев. Невозможность умереть. Плохо быть ангелом, Лиса. — Почему? — Говорят, у них нет души…» (1)
– Нет души, – механически повторил я за Алисой.
Она посмотрела на меня, сквозь острую челку:
– Что с тобой происходит, Гай? Последнее время, мне кажется, что ты – это уже не ты, а кто-то другой. Что тебя мучает?
Еще там, на маяке, утром, я решил, что не стану ей рассказывать обо всем, что произошло, пока она спала.
– Ничего, милая, – я обнял ее, – читай дальше, мне нравится твой голос.
«Останься, осень… Ты живешь внутри меня, ты осела внутри меня, ты горькая и хвойная, и живет во мне твое дрожащее на ветру золото, и трудно тебя пережить, но я прошу тебя — останься.»(1)- продолжила Алиса.
Интересно когда я стану ангелом, у меня тоже не будет души? Первый снег мягко ложился на землю. Самолет набирал высоту. Облака громоздились в небе, как взбитая вата. Я совершал свой обычный вечерний вылет. Круг над городом. Все, как всегда. Ничего необычного. Я решил подняться выше. Как только «Красная стрела» вынырнула над облаками, я заметил луч света со стороны туманной стены, он то прерывался, то появлялся вновь. Я полетел в его сторону. Туман был липким и, казалось, оседал прямо на крылья самолета, тормозя движение. Луч света все так же появлялся и пропадал на доли секунд. По идее, если верить Вадиму, то сколько бы я не летел вперед, в итоге я все равно окажусь в окрестностях Карая.
Мне начало казаться, что время остановилось, что самолет просто висит на одном месте, но датчики приборов показывали, что мы все же летим и движемся вперед. «Разобьемся»- пронеслось в голове. Я натянул штурвал, выжимая из машины все, что только можно. Снаружи что-то дико загудело, раздался хлопок, и мы наконец-то вырвались из цепких лап тумана. Впереди были горы и взлетная полоса. Я выдохнул и пошел на посадку. То, что за бортом день, я осознал не сразу, а только, когда спустился из кабины на землю. Оглядевшись, я понял, что это был не Карай. Кроме взлетно-посадочной полосы, вокруг больше ничего не было, напоминающего окрестности моего города. Гарнизона тоже не было. Только где-то вдалеке, на горе виднелся маяк. Точно, и стена тумана совсем с другой стороны. Выходит я смог пролететь сквозь нее.
Никто не мог.
А я смог.
Видимо, потому что все пытались переплыть, а я перелетел. С одной стороны, я был очень взволнован, думая о том, какое открытие совершил, но с другой стороны, я не был уверен, что смогу вернуться назад. Вдруг я пролетел по какому-то коридору. Я еще раз огляделся, но никакой угрозы не заметил. Нужно сходить на маяк, решил я. Может, там тоже есть страж, и он поможет мне вернуться назад. Дорога заняла у меня почти 3 часа.
Поднявшись на плато, я осмотрелся. Внизу было поле, а дальше лес. И все. Никаких деревень, или построек. Ничего, что говорило бы о присутствии здесь людей. Маяк был точь-в-точь такой же, как в Карае. Я постучал в дверь. Тишина. Я еще раз постучал. Мне опять никто не ответил. Я нажал на ручку и толкнул дверь. Она открылась безо всякого сопротивления. Внутри пахло сыростью и старой бумагой. Посреди комнаты стоял деревянный стол, рядом стул. В углу стояла кровать. Камин тоже был, но по виду его не топили лет десять. Все в помещении было покрыто толстым слоем пыли. Видимо, мое путешествие сюда было бессмысленным. По эту сторону тумана ничего и никого нет. На улице начинало смеркаться. Идти обратно было уже поздно, через пару часов вовсе стемнеет и мне будет не взлететь. Возле камина лежала стопка дров, возле них два коробка со спичками.
Я положил дрова в камин и попытался разжечь огонь. Спички упорно не хотели загораться, но все же у меня получилось. Дрова затрещали, и тепло, вместе со светом начало распространяться по помещению. Интересно, если тут никого нет, то кто зажег огни на маяке, по которым я смог перебраться на эту сторону. По лестнице я поднялся на верхнюю площадку. Начинало смеркаться, механизм работал сам по себе. Наверное, его когда-то давно включили, а вот погасить уже не смогли. Получается, что Стражи больше вообще не нужны. Даже если раньше и была какая-то угроза, то ее больше нет. И тогда у меня есть надежда разорвать контракт. Главное – вернуться. Я стряхнул пыль со стула и сел за стол. На нем в нескольких стопках лежали бумаги, книги и какие-то журналы. Мое внимание привлек один, в толстой картонной обложке, на которой было нарисовано изображение этого маяка. Я аккуратно достал его и отряхнул.
«12,09,11. Сегодня день прошел без происшествий. Было тихо и ясно. Мы с Гилом собирали камни, необходимые для создания границы. Думаю, еще пару недель, и все закончится. Люди, хоть и с неохотой, перебираются на соседний материк. Постройка на нем маяка тоже практически подошла к концу. 20,09,11 Все приготовления закончены, все кто хотел – ушел. 30.12.11 Прошло две недели с тех пор, как мы создали границу. Все вокруг опустело. Драконы пару раз пытались пройти сквозь туман, но не смогли. Значит, мы хорошо поработали».
Драконы? Интересно кто сошел с ума, я или мир? Выходит граница была создана, чтобы защитить население планеты от драконов. Но почему же тогда это все держится в тайне? Или люди просто забыли свое прошлое? Я пролистал еще пару страниц. Короткие записи грифельным карандашом также рассказывали о драконах и о событиях, происходивших на маяке. Надо забрать этот журнал с собой и показать Вадиму. Интересно, а он знает про то, что происходит на самом деле. И если знает, почему не рассказал обо всем сразу?
До утра я проспал на полу возле камина. Оглушительный рокот заставил меня проснуться и подняться наверх. Огромный, кроваво-красный дракон кружил над маяком. Я прижался к стене и практически перестал дышать. Огромные чешуйчатые крылья со свистом разбивали воздух, из пасти вырывались клубы огня и дыма, он явно кого-то искал. Наверное, увидел самолет и охотится теперь за мной. Сделав еще два круга, дракон направился к лесу и скоро скрылся из вида.
Я решил – нужно бежать и бежать, как можно быстрее. Захватив с собой журнал, я вышел наружу, огляделся и, убедившись, что никого не видно, рванул назад к самолету. Так быстро я еще никогда не бегал, все мышцы работали, как машинный механизм. Главное – не сбиться с темпа, главное, чтоб самолет был цел.
Дракон был раз в пять больше моей Красной стрелы, и ему бы хватило одного удара хвостом, чтоб разнести самолет на запчасти. За час я преодолел нужное расстояние.
В глазах потемнело, и тошнота подкатила к горлу. Я пытался дышать, но воздух не проходил в легкие, застревая где-то в районе ключицы. Все мышцы стали мягкими и не хотели слушаться. Я стоял на корточках и пытался вернуть сознание, когда вдалеке опять раздался рокот. Дракон. Он возвращался.
Рывком я поднял себя с земли и запрыгнул в кабину. Руки дрожали и мотор удалось запустить лишь со второй попытки. Рев приближался. Меня заметили. «Скорее, скорее, давай мой хороший» – шептал я про себя, как молитву. Самолет оторвался от земли и взмыл ввысь. В туман, вперед, мы должны прорваться обратно.
Дракон летел прямо за мной. Удивительно, как с такими огромными размерами он способен развивать такую скорость? Туман был, как и в прошлый раз, тягучий и липкий. Главное – не сворачивать, я настроил маршрут на те же координаты, по которым прилетел сюда. Дракон не отставал. То и дело, я замечал вспышки огня позади. Окрестности Карая встретили меня вечерними огнями пристани и сотнями светлячков – окон домов. Я выдохнул. Прорвались.
Но тут сбоку я увидел его. Дракон тоже прошел через окно в тумане. Он прошел за мной. Это я его привел. Привел в город, в котором я прожил всего несколько месяцев, но который уже считал абсолютно своим. В город, к берегам которого приходят петь киты. В город, в котором жила она. И теперь это все в опасности из-за меня. Я направил самолет в сторону леса. Дракон, как обезумевший, ринулся за мной. Вспышка огня пронеслась совсем рядом. Макушки деревьев загорелись. Я стал набирать высоту, чтобы увести это существо как можно дальше от города, но тут меня зацепило, левое крыло загорелось, и самолет начал падать. Лес полыхал прямо, как в моем сне. Ну, вот и все, сейчас я разобьюсь, а дракон выжжет Карай… Он парил прямо передо мной. Я сжал зубы и пошел на таран, выжимая из машины все ее последние возможности…